Путинид из Селигера
О знаменитых мужах

Омытые Стикса водою, лежат бойцы легионов.

Вот прободённый копьём, а другой со стрелой под ключицей -
Градом посыпались стрелы, и вмиг поредела когорта.
В кучу сгрудились солдаты, повозки и мулы,
Кто-то пытался щитом защититься, а кто-то в ложбине
Думал укрыться от медного ливня, но всё было тщетно. "Засада", -
Только и крикнул примипил и пал, как положено, первым.

Юный солдат, как живой, на пригорке. Беспечно
Он прикорнул на привале и так и погиб, не проснувшись.
Тело его не омыть безутешной вдове, не оплакать
Матери старой в далёком восточном селенье.
Псы разорвут его тело и руки обгложут, вороны
Сварясь друг с другом, пробьют ему череп, и черви
Страшную ту завершат над погибшим работу.

Горе тебе, неразумный! Мечом твоим скифы
Будут один пред другим похваляться, твой панцирь
Скифские девы себе разберут на монисто, и только
Старый, с подгнившими членами цезарь,
Глядя невидящим взором, промямлит:

Шойгу, верни легионы!

(Медведид из Сколквии)

1. О происхождении Понасенкова мало что известно за исключением того, что он сам о себе рассказывает. Наверняка можно утверждать, что он из знатного эллинского рода; данное ему при рождении имя εὐγενής и значит "Благородный". Впоследствии, стремясь стать более римлянином, чем Ромул, он изменил свое прозвание на Genius, что как по его собственному мнению, так и по словам его многочисленных клиентов, лучше отражало величину его дарования. Прозвище своё он сам возводит от соединения слов pono (кладу) и scientia (наука), что отражает его страсть к философии. Злые же языки перекладывают его прозвище на греческий, потешаясь на тем, что звучит оно как "παν ασενκοω" то есть, "я не слышу", отражая его глухоту к порицанию.

2. Рождению его предшествовали следующие знамения. С небес на землю пролилась сладостная музыка арф, лир и кифар, гармония которой была нарушена на половину доли. Дикая лисица принесла из леса к порогу его дома стило и восковую табличку, на которой был нацарапан полустертый знак мудрости.

3. Детские годы его прошли в дидаскалейоне, в котором повышенное внимание уделяли языку и культуре варваров. По его собственным словам, именно тогда он заинтересовался историей галльских походов. Гимнасий же он покинул раньше срока, по словам одних, заявив педагогам, будто бы уже превзошел их в учености. Другие же говорят, что часы учебы совпадали с представлениями, которые он разыгрывал для всех желающих, аккомпанируя себе на лире, и Евгений пренебрег занятиями ради подмостков.

На фото: Понасенков в образе женщины (?). Поздняя копия с оригинала эпохи Владимира Августа, мрамор

Марк Теренций Варрон. О жизни Римского народа - De vita populi Romani. Кн. III

1. Из всех римских коллегий марксиане - самая новая. Известно, что сторонники божественного Владимира пытались учредить в честь него отдельный культ, равный марксическому по значимости или даже превосходящий ему, но чем закончилось это начинание, я не знаю.

2. Коллегию марксиан основал божественный Владимир из Лены, известный также по своему родовому имени - Улианин. Он же придумал для неё название - цека. Что означает это слово, не помнят даже старейшие из марксиан, но все сходятся на том, что происхождение его фригийское или лидийское. Будучи изгнан в молодости из Отечества, Улианин посетил эти страны. Там он принял посвящение в мистические культы и даже будто бы стал жрецом Кибелы. В подтверждение этого приводят его бездетность. Другие, впрочем, сообщают, что он был женат на некоем божестве, которое являлось ему в виде миноги.

3. В течение долгого времени марксиане считались первой коллегией и были весьма многолюдны. Даже сейчас в цеку входит до двух сотен принявших посвящение. Такие же коллегии есть в каждой провинции и муниципии. Все они подчиняются цеке и ежегодно отправляют ей своего рода налог. Этот налог, или взнос, платят все марксиане, почитая его за своего рода священную жертву. Других жертв они не приносят, хотя в прежние времена в обычае были даже человеческие жертвоприношения. Рассказывают, что божественный Иосиф, бывший в то время главным марксианином, как-то принёс в жертву несколько сот тысяч граждан, которых он заподозрил в измене.

На фото: храм Улианина. Современный вид.

(Медведид из Сколквии)

1. Варварские племена, во всем желая подражать древней Империи, возродили традицию гладиаторских боев. Царь кикенов Кадыров в честь своего рождения даровал своему народу и хлеба, и зрелищ в изобилии. Пресытившись мясом и лепешками, которые были выставлены по всему городу на длинные столы, сколоченные из грубых досок, кикены устремились на арену близ дворца своего вождя, где их ждало удивительное и ужасное зрелище: вместо зрелых, покрытых шрамами бойцов царю салютовали дети, самый младший из которых едва научился ходить!

2. Ропот прошелестел над амфитеатром. Тогда Кадыров встал и провозгласил:

Я понимаю ваши сомнения, мои достойные патроны*. Но, клянусь Юпитером, повелителем земли и неба, эти дети будут сражаться друг с другом со свирепой враждебностью и потешат ваши глаза кровавым побоищем не хуже, чем мои повара потешили ваши желудки!

На фото: Дети-гладиаторы. Античная мозаика, вилла Кадырова

Всемирная сеть порождает странные инфомационные фантомы, предлагаемый апокриф – из их числа. В исходном тексте много говорилось о скверном качестве папируса, о том, что рабы безбожно воруют сепию, потом идут позднейшие вставки и комментарии о плохой сохранности документа и упоминания знаменитого античного историка Путинида из Селигера. Однако, мы вынуждены признать, что к знаменитому Путиниду текст имеет весьма отдаленное отношение.

Сам текст, в общем-то, достаточно краток и носит условное название «Апофеоз божественного Владимира». В нём излагаются события, возможно, имевшие место при последних днях правления Божественного Владимира и приход к императорской власти префекта претория Сергия Кужугета.

Документ интересен упоминанием второстепенных персонажей Ромейской истории, таких, как сенатор Мелоний Агенобарбус (Женоподобный), акробатка Алёна и незаконный сводный двоюродный брат (некоторые утверждают, что сын) Божественного Владимира Смердюков. Итак, сам документ.

На фото: смятение, вызванное смертью божественного Владимира. Картина современного художника

Однажды два могущественных улюлюйских сенатора, отдыхали с гетерами в банях Диокла Клетиана. По прошествии немалого времени, и по воздвижении уже весьма крупного алтаря Дионису, меж сенаторами вспыхнул спор. Один утверждал, что возьмёт какого-нибудь невзрачного, серенького чиновничка, служащего при Сенате, и за три дня сделает его властелином всей Улюлюйской державы. Другой с жаром доказывал, что народ улюлюйский, конечно, глуп, но не окончательно, и посему для этой затеи потребуется, как минимум, месяц.

Задумка сия сейчас нам кажется неслыханной по своей дерзости и немыслимой по своему цинизму, но в те мрачные времена, когда Улюлюйск пребывал на рабовладельческой стадии развития, было возможно и не такое. Например, скучающая аристократическая молодёжь выдумала так называемые криптии и гонялась за несчастными улюлюйскими колхозниками, вырезая попавшихся под руку. Или поиздержавшееся в очередной войне государство вдруг объявляло проскрипции и под лозунгом «грабь награбленное» вывешивало на всеобщее обозрение списки предназначенных к умерщвлению богачей, национализируя их богатства. Оставшиеся в живых богачи, впрочем, были весьма благодарны государству, видя в проскрипционных списках скорее меру, сдерживающую алчность плебса – ведь в Улюлюйском государстве, созданном некогда разбойниками под предводительством Ромы и Ремы, всё – от жён до провинций – являлось награбленным.

На фото: бронзовый асс Доминамундия